Похожие организации

К 100летию Первой Мировой войны. Забытые страницы истории. Автор Галкин Юрий Анатольевич. 36.Козьма Фирсович Крючков 1914г. Подлинная история «Первой Мировой войны». Казачий разъезд боевого дозора, - Полк: « третий Донской» имени Ермака, Крючков командир, - «нижний чин приказного», - «В товарищах три рядовых казака». Как вдруг за горой показались уланы, «Отборный отряд сабель до тридцати», «За шашки и в бой» - совершенно нежданно, На каждого семь, и нельзя отойти…. «Коронный удар», - конь в аллюре Крючкова, Враги атакуют, смерть с разных сторон, Одиннадцать ран на спине воронова, Но всадником он «как юла заведён», Донская трава Усть-Хопёрской станицы, Растила в степи этих чудных коней, На сочных лугах с молоком кобылицы, - Они многократно германских резвей. Чужой офицер видит «дивное - диво», Казак на скаку «поднырнул» под коня, «На выход в седло», - «слёту выпад красивый», Кольнул под ребро, острой шашкой звеня… Крутилась в руке сталь, как спица на Солнце, Легко рассекая врагов пополам, Вода родника замутнела в колодце, Земля багровела от крови улан. «Гнедой встал свечой», взмах и тяжесть удара, Клинок промелькнул, - с плеч летит голова, - Казацкая сталь пополам *распластала, Ещё одного, аккурат до седла! Разъезд утомился, слюной брызжут кони, Растянуты мышцы и раны болят, Воинственный клич завершается в стоне, - Не выжил никто из немецких солдат. В бою «кавалер», в обращенье «рубаха», Защитник Отечества, - воин святой, Крючков, Иванков, Щегольков и Астахов, - Забытая Слава *«Войны Мировой»! *Распластать – разрезать пластами. *Первая Мировая война. 37. «Атака мертвецов». 6 августа 1915г. Братья и сестры этот массовый подвиг не превзойдён во всём мире ни одним народом! Защитникам «Осовца» посвящаю: «РУССКИЕ НЕ СДАЮТСЯ»: эта фраза родилась у немцев в связи с этим событием. И стала в России поговоркой. Пехотная рота под цифрой тринадцать, В составе Землянского бьётся полка, Зелёным туманом, без всех иллюстраций, По ветру тянулась к ним хлора река. Смерть грызла окопы, траву и руины, Деревья желтеют и листья дрожат, Трагичен и чужд лик ужасной кончины, Где выплюнул лёгкие русский солдат. И камень - гранит изменился от брома, Чтоб Свечников сдал, наконец, Осовец, Здесь меркнет трагедия, даже Содома, Здесь белому свету локальный конец. Туман, наползая пугал биомассой, Над трупами ворон кругами парит, На лицах застыло страданье гримаcой, Внутри организма всё дико болит. Кто еле живой, кто сейчас умирает, Кто брызгает кровью своей изо рта, Ландвера семь тысяч на них наступает, Считая, что крепость сегодня взята. Но в этом аду кое - кто шевельнулся, И веки тяжелые смог приподнять, От смерти кто смог на мгновенье очнулся, Чтоб Родину снова в бою защищать. Ударив в штыки из отравы тумана, В строю умирая, став больше бойца, Панический ужас, вселив басурманам, На смерть обречённые шли до конца. И струсили немцы, не зная что это, Бежали без боя, друг друга топча, И бьёт батарея им вслед «с того света», И бьёт полурота, им в спины с плеча. Так рота погибла бойцов безымянных, Великой России, Великих сынов, *«А помнит их подвиг как это не странно, Лишь дети и внуки тех самых врагов». *В момент написания этого стихотворения. Информация об этом подвиге почти отсутствовала. 38.Бессменный часовой 1916г. Подводы ломились от разной поклажи, Бои за казармы означили фронт, Посыльный доставил пакет очень важный, В складах интенданту засыпать проход. В складских лабиринтах был пост часового, Спешит разводящий закончить обход, Но так не успел,- после часа ночного, Сапер по приказу здесь всё подорвёт. Маячит за Бугом морская пехота, И миг роковой тишину разорвал, Никто не заметил, что нету кого-то, И рухнул над складом огромный завал. Война завершалась под гул революций, И кайзер Вильгельм нашу землю топтал, Под митинги левых, в огне контрибуций, С Германией мир Брест – Литовский настал. Треть русских людей стала жить за границей, Легендой и слухом Париж обрастал, И там «на полях» без особых амбиций, Наш штабс-капитан про склады рассказал. Тепло разливалось от старой казармы, Тогда капитан был по званью корнет, И были другие бои и плацдармы, И были те девять потерянных лет. Здесь не было страха, всё было на совесть, Поляки разрыли бетонный завал, И внутрь зашли, даже не беспокоясь, Им «стой, кто идёт» гулкий свод приказал. Во тьме непроглядной всё видится жутко, От страха поляки сбежать не смогли, Страх вылез наружу из чрева желудка, Открыв преисподнюю с центром Земли. Но щелкнул впотьмах кто – то ручкой затвора, И следом послышался сдавленный вздох, Нет, это не чёрт, - «полно этого вздора», Живой человек – в этом главный подвох. Здесь штабс-капитан опознал часового, Который в тот вечер стоял на часах, Устав запрещает сказать даже слово, Его и забыли тогда впопыхах. Он нёс свою вахту безропотно стойко, Не в чем, не пеняя на злую судьбу, И кажется это особенно горько, Что даже медаль не досталась ему. Как много в России забытых героев, Доверчивых, честных, Великих сынов, Какие дороже сокровищниц стоят, В чертогах несметных небесных богов.